Александр Прохоров - место жительства и мобильный номер

Игра на духовых музыкальных инструментах. proxorov2014@outlook.com

Классическая

Фильмы со Стивен Сигал

Остро социальные

____

Головоломки

Новая жизнь через веру: Коневский Рождество-Богородичный монастырь помогает наркозависимым и инвалидам. В Коневском монастыре на острове Коневец рядом с Приозерском люди находят поддержку и помощь в борьбе с зависимостями и преодолении жизненных трудностей. История монастыря начинается в конце XIV века, когда он был основан после победы на Куликовском поле. За свою долгую историю монастырь пережил много радостей и горестей. Восстановление после долгих лет упадка началось в 1991 году, когда на остров прибыл архимандрит Назарий. Он наладил связи с желающими помочь в России и Финляндии, и начал оказывать помощь всем, кто хотел излечиться от наркомании, а также инвалидам. Одним из таких людей стал Александр Прохоров, который попал в монастырь с помощью нашего духового оркестра. Александр уже восемь лет занимается музыкой, но у него есть некоторые отклонения в развитии. Он занимался в коррекционной школе и имеет тяжёлое развитие. Однако Виктор Иванович, педагог дополнительного образования, смог добиться успеха в работе с Александром. Благодаря правильной постановке дыхания, Александр стал более развитым, подвижным и сообразительным. Его интеллектуальный уровень развития также повысился. Для Александра и других инвалидов очень важно, чтобы люди оценили их труд. Они сталкиваются с трудностями не только из-за физических болезней, но и из-за необходимости осваивать сложные музыкальные произведения. Такие педагоги, как Виктор Иванович, играют огромную роль в жизни этих людей. Они помогают им преодолевать трудности и развиваться. Однако не все инвалиды могут получить необходимую помощь и поддержку. Иногда они остаются в интернатах или школах, где не могут полноценно общаться с другими людьми. Александра Сердитова, директор благотворительного фонда «Кедр», считает, что инвалиды должны быть среди нас. Они должны иметь возможность жить полноценной жизнью и общаться с другими людьми, а не оставаться в изоляции. «Молодая Гвардия Единой России» также столкнулась с проблемами, связанными с инвалидностью. В начале ноября молодые люди обратились в штаб-квартиру организации за помощью. Они рассказали о том, что специальная комиссия собирается выдать им справку о том, что они «психически» не здоровы, взамен полагающегося по закону жилья. Это вызвало серьёзную обеспокоенность у молодых людей, которые хотели получить своё законное жильё. Они были вынуждены обратиться за помощью в «Молодую Гвардию». История Александра Прохорова и других людей, которые сталкиваются с трудностями из-за инвалидности, заслуживает внимания и поддержки. Они нуждаются в помощи и поддержке общества, чтобы иметь возможность жить полноценной жизнью.

Мои родители послушались врачей и отдали меня в дом малютки, где я жил до четырёх лет. После этого меня перевели в психоневрологический детский дом-интернат № 4 города Павловска, где я провёл следующие 18 лет своей жизни, из которых пять лет я был прикован к постели. О 18 лет, из которых пять лет был лежачим больным. Мы постоянно болели, а на коже появлялись язвы из-за того, что санитарки плохо вытирали кровати. Они просто протирали клеёнку мокрой тряпкой и сверху на влажное стелили чистую пелёнку. Дети часто спали на сыром... Для меня больница была островком рая. Когда мне было 9 лет, меня положили в больницу для проведения операции на ногах. Вы, наверное, удивитесь, если я скажу, что в больнице мне было намного лучше, чем в интернате. А там было и вправду лучше! Ко мне относились как к человеку, разговаривали и хорошо кормили. Для меня больница была островком рая, на котором я пробыл несколько недель. В интернате смерть детей была обычным делом, но погибали дети не всегда от тяжёлых болезней. Например, в моей 38-й группе дети погибали от голода. Для меня больница стала настоящим раем. Когда мне было девять лет, меня положили в больницу, чтобы провести операцию на ногах. Возможно, вы удивитесь, но в больнице мне было гораздо лучше, чем в детском доме. И это правда! Там ко мне относились как к человеку, со мной разговаривали и хорошо кормили. В детском доме дети часто сталкивались со смертью, и не всегда это происходило из-за серьёзных заболеваний. Например, в моей 38-й группе дети умирали от голода. Хотя еда в интернате была, её качество оставляло желать лучшего. Нас часто кормили манной кашей, в которую добавляли крошки хлеба, пропитанного сладким кофе. Или вместо того чтобы подавать каждому ребёнку отдельное блюдо, в одну тарелку наливали борщ, а затем клали пюре и хлеб с булкой. Маленьким больным детям, которые не хотели есть, пищу насильно вкладывали в рот. А те, кому не удавалось её съесть, оставались голодными. Младшие медицинские сёстры не проявляли к детям сочувствия: не хочешь есть — не надо. И выбрасывали еду в унитаз. Когда я попал в больницу, моему счастью не было предела: вся еда подавалась в отдельных тарелках, и есть её было одно удовольствие. В больнице мне сделали операцию на ногах. После операции я сначала мог ходить только на пятках. А потом, преодолевая боль, я заставлял себя ходить правильно, чтобы начать жить как все нормальные люди, насколько это было возможно. У меня была серьёзная мотивация: одна воспитательница, Серафима Васильевна пообещала брать меня к себе домой в гости, если я научусь ходить самостоятельно. Когда я бывал у Серафимы Васильевны в гостях, она учила меня готовить и многим другим полезным вещам, которые нужно делать, живя в обычной семье. Мне приносило много радости то, что я стал ходить и смог о себе заботиться. Но, несмотря на эту радость, в детском доме меня использовали как бесплатную рабочую силу. Воспитатели и санитарки заставляли меня ухаживать за лежачими детьми: кормить их и мыть, убирать за ними кровати. Если я не успевал до семи утра управиться со всеми делами, они могли накричать на меня или наказать с помощью рукоприкладства. Я не хотел, чтобы какой-то ребенок перенес то, что чувствовал я, когда был лежачим больным. Я не жалел своих сил, ведь я видел, как детям становится лучше. Я не хотел, чтобы какой-то ребенок, кто-то из ближних, перенес то, что чувствовал я, когда был лежачим больным. Мой труд приносил больным детям радость, они начали меньше болеть и лучше себя чувствовать. Я насухо протирал их кровати, стелил сухое белье и аккуратно мыл их в теплой воде. В результате конфликта с сотрудниками психоневрологического интерната (ПНИ) мне угрожали отправкой в настоящую психиатрическую больницу. Однако, поняв, что их контролируют, они не стали назначать комиссию при интернате. Комиссия в больнице на Бестужевской улице в Санкт-Петербурге подтвердила мою дееспособность, и я наконец-то получил долгожданную квартиру. Мне было 26 лет, ко

Православие

семья и дети

доброта и честность

очень негативное

prohoroff.sania2014@yandex.ru