Аннушка Мастерук - место жительства и мобильный номер

общение с родителями и друзьями, детская психология, история 20 века, французский язык, классическая музыка, авторское кино, прогуки по ночному городу, путешествия, поэзия Серебряного века

104.7 104.2

Искупление, Запретная любовь, В погоне за счастьем, Шёлк, Герцогиня, Гордость и предубеждение, Начало, Аватар, Ирония судьбы или с лёгким паром, Мимино, Служебный роман, Дорогой Джон, Грязные танцы, Жеcтокие игры, Аврора, Адмирал, Спеши любить, 300 спартанцев, Титаник, Будь со мной, Пик ап, Качели, Реквием по мечте, orAngeLove, Реальная любовь, Вечное сияние чистого разума, Ноттинг хил, Брат 2, Разрисованная вуаль, Красный жемчуг любви, Кука, Жизнь прекрасна, Меняющие реальность, Я Сэм, Человек Дождя, Форест Гамп, Бойфренд из будущего

не смотрю

Б.Пастернак "Доктор Живаго", М.Булгаков "Белая гвардия", "Собачье сердце", "Мастер и Маргарита", Куприн "Гранатовый браслет", "Олеся", И.Бунин "Тёмные аллеи", Л.Толстой "Война и мир", М.Шолохов "Судьба человека", Набоков "Лолита", "Машенька", В. Гюго "Собор Парижской Богоматери", Ремарк "Три товарища", "Триумфальная арка", Вебер "Империя ангелов", Дж.Остен "Гордость и предкбеждение", Ш.Бронте "Грозовой перевал", Я. Вишневский "Одиночество в сети", "Алхимик" Коэлье, "Шагреневая кожа" Бальзака, Сэлинджер "Над пропастью во ржи" поэзия Ахматовой, Цветаевой, Пастернака, Бродского, Блока, Высоцкого, Веры Полозковой, историческая литература

И пусть мы видим будущее через тусклое стекло, как сказал апостол, гадательно, но пребывает с нами вера, надежда, любовь и любовь из них большее... «У тех, кто по-настоящему любит, не может быть депрессии. Депрессия возникает только у тех, кто зациклен на себе. А любящий думает о другом человеке, о том, кого он любит. И даже, если любимому человеку плохо, у него не опустятся руки и не будет депрессии. Ему не до слез…» Я вас любил так искренне, так нежно, как дай вам Бог, любимой быть другим... Почти каждая женщина в любви способна на героизм. Пойми, она целует, обнимает, отдается — и она уже мать. Для неё, если она любит, любовь заключает весь смысл жизни — всю вселенную! Но вовсе не она виновата в том, что любовь у людей приняла такие пошлые формы и снизошла просто до какого-то житейского удобства, до маленького развлечения. Виноваты мужчины, в двадцать лет пресыщенные, с цыплячьими телами и заячьими душами, неспособные к сильным желаниям, к героическим поступкам, к нежности и обожанию перед любовью. Подумай обо мне, и я буду с тобой, потому что мы с тобой любили друг друга только одно мгновение, но навеки. Она ничего не говорила, не думала. Ряды мыслей, общности, знания, достоверности привольно неслись, гнали через нее, как облака по небу и как во время их прежних ночных разговоров. Вот это-то, бывало, и приносило счастье и освобожденье. Неголовное, горячее, друг другу внушаемое знание. Инстинктивное, непосредственное. Таким знанием была полна и она сейчас, темным, неотчетливым знанием о смерти, подготовленностью к ней, отсутствием растерянности перед ней. Точно она уже двадцать раз жила на свете, без счета теряла Юрия Живаго и накопила целый опыт сердца на этот счет, так что все, что она чувствовала и делала у этого гроба, было впопад и кстати. О какая это была любовь, вольная, небывалая, ни на что не похожая! Они думали, как другие напевают. Они любили друг друга не из неизбежности, не «опаленные страстью», как это ложно изображают. Они любили друг друга потому, что так хотели все кругом: земля под ними, небо над их головами, облака и деревья. Их любовь нравилась окружающим еще, может быть, больше, чем им самим. Незнакомым на улицам, выстраивающимся на прогулке детям, комнатам, в которых они селились и встречались. Ах вот это, это вот ведь и было главным, что их роднило и объединяло! Никогда, никогда, даже в минуты самого дарственного, беспамятного счастья не покидало их самое высокое и захватывающее: наслаждение общей лепкою мира, чувство отнесенности их самих ко всей картине, ощущение принадлежности к красоте всего зрелища, ко всей вселенной. Они дышали только этой совместностью. И потому превознесение человека над остальной природой, модное нянчение с ним и человекопоклонство их не привлекали. Начала ложной общественности, превращенной в политику, казались им жалкой домодельщиной и оставались непонятны.

Человек в других людях и есть душа человека.

Умеренные

семья и дети

доброта и честность

очень негативное

Родные и близкие